Что значит христианская любовь. Доклад: Христианское понимание любви. Где берет начало агапэ

Доклад архиепископа Тобольского и Тюменского Димитрия на одноименной секции XIV Международных Рождественских образовательных чтений

Всечестные отцы, братья и сестры!

Сейчас за любовь часто принимают влюбленность, а этого душевного (не духовного) чувства отнюдь недостаточно для подлинной семейной жизни. Влюбленность может сопутствовать любви (впрочем, не обязательно) - но она слишком легко проходит; и что тогда? "На каждом шагу мы имеем случаи, когда люди сходятся в браке, потому что "влюбились" один в другого, но как часто и такие браки бывают непрочны! Часто такую влюбленность называют "физиологической". Когда "физиологическая влюбленность" стихает, люди, сошедшиеся в браке, либо нарушают верность, сохраняя внешние брачные отношения, либо разводятся" (1).

Как к браку относится Церковь?

Церковь видит в браке тайну любви - любви не только человеческой, но и божественной.

«Брак есть таинство любви» - говорит святитель Иоанн Златоуст и поясняет, что брак является таинством уже потому, что он превышает границы нашего разума, ибо в нем два становятся одним. Называет брачную любовь таинством (sacramentum) и блаженный Августин. С этим неразрывно связан и благодатный характер брачной любви, ибо Господь присутствует там, где люди объединены взаимной любовью (Мф. 18, 20).

О браке как союзе любви говорят и литургические книги Православной Церкви. «О еже ниспослатися им любви совершенней, мирней», читаем мы в последовании обручения. В последовании венчания Церковь молится о даровании брачующимся «друг ко другу любви».

Сама по себе брачная любовь в отношении супругов друг к другу таинственна и имеет оттенок обожания. «Брачная любовь есть сильнейший тип любви. Сильны и другие влечения, но это влечение имеет такую силу, которая никогда не ослабевает. И в будущем веке верные супруги безбоязненно встретятся и будут пребывать вечно со Христом и друг с другом в великой радости»,- пишет Златоуст. Кроме этой стороны брачной любви есть в ней и другая не менее важная.

«Христианская брачная любовь есть не только радость, но и подвиг, и не имеет ничего общего с той «свободной любовью», которая по распространенному легкомысленному взгляду, должна заменить будто бы устаревший институт брака. В любви мы не только получаем другого, но и всецело отдаем себя, и без полной смерти личного эгоизма не может быть и воскресения для новой вышеличной жизни... Христианство признает только любовь, готовую на неограниченные жертвы, только любовь, готовую положить душу за брата, за друга (Ин. 15, 13; 1 Ин. 3, 16 и др.), ибо только через такую любовь отдельный человек возвышается до таинственной жизни Святой Троицы и Церкви. Такова же должна быть и брачная любовь. Христианство не знает иной брачной любви, кроме любви, подобной любви Христа к Своей Церкви, Который предал Себя за нее (Еф. 5, 25.)» (2).

Святитель Иоанн Златоуст в своих вдохновенных проповедях учит, что муж не должен останавливаться ни перед каким мучением и даже смертью, если это нужно для блага жены. «Я считаю тебя драгоценнее души своей», - говорит муж жене у Златоуста.

«Совершенная» брачная любовь, испрашиваемая в чине обручения, есть любовь готовая на самопожертвование и глубокий смысл заключается в том, что в православных храмах в чин венчания входит церковная песнь «Святии мученицы».

Для чего установлен брак?

Брак не есть всего лишь "способ устроения" земного бытия, не есть "утилитарное" средство для продолжения рода - хотя он включает в себя и эти стороны. Прежде всего, брак - это тайна явления еще в этом мире Царства Божия. «Когда святой Апостол Павел называет брак "тайной" (или "таинством", что по-гречески звучит так же), он имеет в виду, что в браке человек не только удовлетворяет потребности своего земного, мирского существования, но и делает шаг на пути к цели, для которой он был сотворен, то есть вступает в Царство вечной жизни. Называя брак "таинством", Апостол утверждает, что брак сохраняется и в Царстве вечности. Муж становится единым существом, единой "плотью" со своей женой, подобно тому, как Сын Божий перестал быть только Богом, стал также и человеком, чтобы Его народ мог стать Его Телом. Вот почему евангельское повествование так часто сравнивает Царство Божие с брачным пиром. (3)

Брак установлен уже в раю, установлен непосредственно Самим Богом. Основной источник церковного учения о браке - Библия - не говорит, что институт брака возник когда-то впоследствии как установление государственное или церковное. Ни Церковь, ни государство не являются источником брака. Напротив, брак есть источник и Церкви и государства. Брак предшествует всем общественным и религиозным организациям. (4)

Первый брак был заключен «Божиею милостью». В первом браке муж и жена являются носителями высшей земной власти, являются суверенами, которым подчинен весь остальной мир (Быт. 1, 28). Семья есть первая форма Церкви, есть «малая церковь», как ее называет Златоуст, и в то же время и источник государства, как организации власти, так как, по Библии, основа всякой власти человека над человеком находится в словах Божиих о власти мужа над женой: он будет господствовать над тобою (Быт. 3, 16). Таким образом, семья - не только малая церковь, но и малое государство. Поэтому отношение Церкви к браку имело характер признания. Эта идея хорошо выражена в евангельском повествовании о браке в Кане Галилейской (Ин. 2, 1-11). Таинство брака она видела не в обряде венчания, а в самом соединении мужа и жены в одно вышеличное существо путем согласия и любви. Поэтому святые отцы часто называют таинством взаимную любовь супругов (например, Златоуст), неразрушимость брака (например, Амвросий Медиоланский, блаженный Августин), но никогда не называют таинством само венчание. Придавая главное значение субъективному фактору брака - согласию, они ставят другой, объективный фактор - форму брака - в зависимость от первого, от воли сторон и самим сторонам дают свободу в выборе формы брака, советуя церковную форму, если для нее нет препятствий. Другими словами, в течение первых девяти веков своей истории Церковь признавала факультативность брачной формы(5).

Как Церковь относится к супружеским отношениям? Человек не есть чисто духовное существо, человек - не ангел. Мы состоим не только из души, но и из тела, материи; и этот материальный элемент нашего бытия не что-то случайное, что можно отбросить. Бог создал человека с душой и телом, то есть одновременно духовным и материальным, именно это соединение духа, души и тела называется в Библии и в Евангелии человеком. "Интимная близость мужа и жены является частью сотворенной Богом человеческой природы, замыслом Божиим о человеческой жизни.

Именно поэтому такое общение не может осуществляться случайно, с кем угодно, ради собственного удовольствия или страсти, но всегда должно быть связано с полной отдачей себя и полной верностью другому, только тогда оно становится источником духовного удовлетворения и радости для любящих" (6) "Ни мужчина, ни женщина не могут быть использованы просто как партнеры для наслаждения, даже если сами они на это согласны... Когда Иисус Христос говорит: "всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем" (Мф.5,28), Он запрещает нам даже в помыслах воспринимать другого человека как объект наслаждения. Ничто не является нечистым само по себе, но все без исключения может стать таковым через недолжное употребление. То же самое может произойти и, увы, сплошь и рядом происходит с высшим Божественным даром человеку - с любовью. И на место святой супружеской любви, естественно включающей в себя и плотские отношения, может встать грязная страсть, жажда обладания. Но ни в коем случае нельзя ставить между ними знак равенства» (7).

Очень важно помнить, что брак - это большой и сложный духовный путь, в котором есть место своему целомудрию, своему воздержанию. Там, где интимная жизнь занимает слишком большое место, там семье угрожает опасность ухода в страстность, и задача семьи, как целостной жизни остается нерешенной... Как только в семье пустеют духовные связи, она неизбежно становится простым половым сожительством, опускаясь иногда до настоящего блуда, принявшего легальную форму.

Выше было сказано, что деторождение не является единственной целью Брака. Но Брак непременно включает в себя (хотя бы потенциально) и эту сторону. И как расцветает, как преображается она в свете подлинно-христианского учения о супружестве! Рождение детей и забота о них в семье являются естественным плодом любви мужа и жены, наибольшим залогом их союза. Муж и жена должны мыслить свои интимные отношения не только как собственное удовлетворение или осуществление полноты жизни личности, но и как участие в приведении в бытие нового существа, новой личности, предназначенной жить вечно.

Интимные отношения не ограничиваются рождением детей, в не меньшей мере они существуют для единства в любви, для взаимного обогащения и радости супругов. Но при всем том высоком значении, которое признает христианство за плотским единением, Церковь всегда безоговорочно отвергала все попытки его "обожествления". Наше время характеризуется попытками освободить плотское внебрачное единение от ассоциаций с грехом, чувством вины и стыда. Все поборники этого "раскрепощения" не понимают, не видят того момента, который, пожалуй, является центральным в христианском видении мира. "Согласно христианскому мировоззрению, природа человека, несмотря на то, что онтологически она является благой, есть природа падшая, и падшая не частично, не так, что некоторые свойства человека остались незатронутыми и чистыми, но во всей своей целокупности... Любовь и похоть - безнадежно смешались, и невозможно отделить и изолировать одно от другого... Именно по этой причине Церковь осуждает, как поистине демонические. те идеи и направления, которые - в различных комбинациях друг с другом - призывают к половому освобождению" (8).

Но способен ли человек в своем теперешнем, падшем состоянии, на истинную, совершенную любовь?

Христианство есть не только заповедь, а откровение и дар любви.

Для того чтобы любовь мужчины и женщины была такой совершенной, как ее сотворил Бог, она должна быть единственной, нерасторжимой, нескончаемой и божественной. Господь не только даровал это установление, но также дает и силу осуществить его в Таинстве христианского брака в Церкви. В нем мужчине и женщине дается возможность стать одним духом и одной плотью.

Высоко учение Христа о подлинном Браке! Поневоле спросишь: да возможно ли такое в жизни? "Говорят Ему ученики Его: если такова обязанность человека к жене (т. е. если так высок идеал брака), то лучше не жениться. Он же сказал им: не все вмещают слово сие, но кому дано"

(Мф.19, 1 0-11). Христос как бы так говорит: "Да, идеал брака высок, обязанности мужа к жене тяжелы; не всем этот идеал под силу, не все вмещают слово (учение) Мое о браке, но кому дано, с помощью Божией все же этот идеал достигается". "Лучше не жениться!" Это - как бы невольное восклицание учеников, перед которыми начертаны были обязанности мужа к жене. Пред великостью задачи - преобразить греховное естество – равно трепещет слабый человек, вступает ли он в брак, постригается ли он в монахи. Единство в Божественной любви, которое составляет Царсвто Божие, на земле дается зачаточно и должно быть взращено подвигом. Ибо любовь есть и радость, и умиление, и ликование друг о друге, но любовь тоже есть подвиг: «Друг друга тяготы носите и так исполните закон Христов» (Галл.6,2).

1. Прот. В. Зеньковский. На пороге зрелости М.,1991. С. 31-32.

2. С.В.Троицкий. Христианская философия брака. Париж, 1932. С.98.

3. Прот. Иоанн Мейендорф. Брак и Евхаристия. Клин: Фонд "Христианская жизнь". 2000. С.8.

4. Проф.С.В.Троицкий. Христианская философия брака. Париж, 1932. С.106.

5. Там же, с. 138 -139.

6. Прот. Фома Хопко. Основы Православия. Нью-Йорк, 1987. С.318.

7.Там же, с. 320.

8. Прот. Александр Шмеман. Водою и Духом. М., 1993.С.176.

Христианство принесло в мир новое понимание любви, почти во всем противоположное античному взгляду. В христианстве признается всеобъемлющая любовь. Нагорная проповедь Христа основана на принципах любви.

Идеал всеобъемлющей и всепрощающей любви возник и сформировался в позднеантичном мире, в наиболее целостном и завершенном виде в сфере религиозного сознания. Если в Ветхом завете главным принципом взаимодействия человека с Богом был страх, то в Новом завете им стала любовь, не отменившая полностью страх перед Богом, но подчинила его себе. Само послание сына Божьего на землю, вся его жизнь и позорная смерть на кресте во имя искупление грехов человеческих является доказательством глубочайшей любви Бога к людям. «Ибо Бог так возлюбил этот мир, что пожертвовал своим единственным сыном ради того, чтобы каждый, кто уверует в него, не погиб, а обрел вечную жизнь. Не для того послал Бог своего сына в мир, чтобы осудить его, а для того, чтобы спасти мир через него». Сопоставляя этот удивительный акт любви Бога к людям, апостол Павел отмечает, что человек едва ли отдаст свою жизнь за другого человека, разве что кто-то решится пожертвовать жизнью за своего благодетеля. А «Бог свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками». Любовь Христа повсюду, она объемлет нас. «Пусть ваши корни основываются на любви, чтобы вы были в состояние понять вместе со всеми людьми Божьими, сколь широка, глубока и высока нескончаемая любовь Христа, и узнать эту любовь, превосходящую все вам известное». Сам бог показал людям пример бесконечной и спасительной любви. «Подражайте богу, как дети возлюбленные, и живите, жизнью отмеченной любовью, как Христос любил нас принес себя жертву ради нас».

В качестве главных заповедей Иисус выдвигает две заповеди и к тому же он их объединяет. «… «Возлюби господа твоего всем сердцем твоим» это первая заповедь. Есть вторая заповедь похожая на эту «Возлюби ближнего, как самого себя». Понятие ближнего в Ветхом завете распространялось только к жителям Израиля, в Новом же завете оно стало более обширно и распространялось на всех людей, независимо от их места жительства и национальности. Первой заповедью Христос называет любовь к Богу, но она не может быть реализовано без исполнения второй заповеди, любви к ближнему. «Если кто-то говорит: "Я люблю Бога", а ненавидит брата своего, то он лжец, ибо кто не любит брата своего, которого видит, не может любить Бога, Которого не видел». Любовь к ближнему, то есть к каждому человеку - в Новом завете основное условие любви к Богу, главная ступень на пути к нему. Апостол Павел убеждает римлян «Не будьте ни у кого в долгу, пусть единственным вашим долгом будет долг любви друг к другу, ибо кто возлюбит ближнего своего, исполнит закон. Я говорю это, ибо заповеди гласят: "Не прелюбодействуй", "Не убей", "Не укради", "Не пожелай чужого". Какие бы ещё ни существовали заповеди, все они вместе сводятся вот к чему: "Возлюби ближнего, как самого себя"». Любовь вынуждает к ближнему человека не причинять ему зла, именно поэтому любовь является исполнение всех заповедей.

Проповедями и личным примером Иисус внедряет в человеческие сердца идею любви к ближнему. И на последней прощальной беседе с учениками он дает им новую заповедь, что бы они руководствовались ей после его ухода. «… Возлюбите друг друга. Вы должны любить друг друга так, как я вас любил». Эту заповедь Иисус повторяет три раза. Данная заповедь призывает человека любить ближнего не только человеческой любовью, но и божественной, какой Христос любил людей. И движимый именно этой божественной любовью он обрек себя на позорную смерть ради возлюбленных своих. Иисус призывает людей к всепобеждающей и жертвенной любви. «Нет больше той любви, как если кто отдаст жизнь свою за друзей». Сила этой любви поднимает человека из рабского состояния. Если в Ветхом завете люди были лишь слугами Бога, то в Новом они превозносятся до уровня его друзей. «Вы мои друзья, и если дальше будете исполнять то, что я заповедаю вам, я не стану больше называть вас слугами, ибо слуге неведомо, что делает его хозяин. Я назвал вас друзьями, ибо рассказал вам обо всём, что узнал от отца моего». Заповедует же он главный образом любовь к ближнему.

Итак, любовь людей друг к другу способна вывести человека из рабского состояния и сделать их друзьями, кроме того, при соблюдение этой заповеди их другом становиться Бог. Античная философия знала два вида любви -- чувственную любовь (Афродиту земную) и божественный эрос (Афродиту небесную), но практически не знала всепрощающей любви к ближнему, которая, по христианским представлениям, только и делает человека равным Богу.

Любовь в Новом завете рассматривается очень широко, в основном она понимается, как вообще добродетельная жизнь, как исполнение нравственно-этических норм и соблюдение всех заповедей. «Вот что подразумевается под любовью: мы должны жить согласно заповедям Божьим». Заповеди же, помимо главных (любовь к богу и любовь к ближнему), включают элементарные нравственные требования такие как: чти отца твоего и мать твою, не убий, не прелюбодействуй, не укради, не возводи клеветы на друга, не желай имущества ближнего твоего. Человек, который соблюдает эти правила, по представления христианства, живет в любви. Этот человек удостаивается ответного чувства от самого Бога, а это есть нескончаемое блаженство. «Если будете следовать моим заповедям, то и в любви моей пребудете, как я следовал заповедям отца моего и пребываю в его любви».

«Бог есть любовь -- в этой краткой формуле глубинный общечеловеческий смысл христианства, который, увы, до сих пор остается в целом непонятым человечеством, люди же которые постигли, может быть величайший, идеал человеческого бытия, почитаются в нашем социуме сумасшедшими, больными, в лучшем случае чудаками».

Взаимная и всеобъемлющая любовь возведена в Новом завете на высший, доступный человечеству того времени уровень совершенства -- она, освящена авторитетом Бога. Бог, согласно Новому завету, так любит людей, что посылает сына своего на смерть ради их спасения. И Новый завет призывают людей так же беззаветно любить друг друга. За это обещана и самая высокая награда -- обладание самим Богом. «...Если мы любим, друг друга, то Бог в нас пребывает, и любовь его совершенна, есть в нас, … Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем».

«Обладание же Богом, то есть полное «знание» его, приравнивает человека к Богу, делает его свободным и независимым, лишает всяческого страха -- не только перед силами мира сего, но и перед самим Богом». Любовь, как высшее состояние человеческого бытия, снимает страх, предписанный человеку в его обыденной жизни, даже страх перед днем Суда. «В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение; боящийся не совершен в любви».

На смену философскому духовному эросу античности, христианство принесло интимную, глубоко человечную, сострадательную любовь к ближнему, освятив ее божественным авторитетом, божественной заповедью. Гуманность, милосердие, сострадание, любовь к людям - вот область чувств и нравственных принципов, открытая христианством и поставленная им в основу построения новой культуры.

Одним из первых христианских философов который затронул тему любви, является Августин Аврелий. Он проводит резкую грань между любовью и вожделением. Любовью он называет стремление насладиться Богом ради него самого, а также собой и ближними ради Бога. «Наоборот, вожделение, по Августину, - это стремление наслаждаться собой и ближним не ради Бога. Настоящая любовь подобна песне, посвящаемой Богу; ее можно петь молча, ведь любовь сама есть голос к Богу».

Говоря о плотских влечениях, Августин не называет их словам «любовь», а лишь «влечение» или «похоть». Половой акт он считает непристойным. «Движения совокупляющихся органов является непристойным именно потому, что оно не повинуется воле человека». Лишь супружество и рождение детей хоть как-то может оправдать «влечение». Хотя супружество не может сделать из порока благо.

Развратом Августин называет не плотские желания и их удовлетворение, а необузданные желания, жадные к плотским удовольствиям. Так, питье и питание, необходимые для телесного здоровья, могут превратиться в чревоугодие, когда становятся самоцелью.

Плотские влечения Августин сравнивает с клеем на крыльях, который не позволяет летать. Надо очищать крылья от этого клея, чтобы подняться в небо. По убеждению Августина, всякая любовь (к матери, другу, к прекрасному, знаниям) лишь тогда имеет действительную ценность, когда видит во всем творение Бога и устремлена через творение к творцу. «Если тела угодны тебе, хвали за них Бога и обрати любовь свою к их мастеру... Если угодны души, да будут они любимы в Боге... То хорошее, что вы любите, от него, и поскольку оно с ним, оно хорошо и сладостно, но оно станет горьким, потому что несправедливо любить хорошее и покинуть того, кто дал это хорошее». Когда в своих влечениях и привязанностях мы забываем о творце того, что любимо нами, нас, подстерегает неминуемая горечь, ведь все земное изменчиво и смертно, потому несчастна душа, скованная любовью к тому, что смертно. «Только тот не теряет ничего дорогого, кому все дороги в том, кого нельзя потерять».

Любовь, освященная Богом, не знает утрат, лишь она несет человеку благостный покой.

Как видим, христианское понимание любви значительно отличается от античного понимания любви. Из древнегреческих толкований любви христианское вероучение переняло только «агапэ» - любовь к ближнему, причем, вложив более широкий смысл в понятие «ближний». Неверно, однако, было бы считать, что христианство только сузило сферу любви. Оно сформировало новый идеал - любви к Богу и бескорыстной, непохотливой, братской любви ко всем людям. «Этот идеал в дальнейшем стал основой для появления нового типа любви - любви личности к личности, которую в современном мире называют "настоящей любовью"».

Введение

1. Понятие любви в историческомаспекте

2. Новый образ любви в Евангелии

3. Любовь как безмолвная песня Богу

4. Трансформации в этике«этического статуса» любви

5. Христианская любовь – дар святогодуха

Заключение

Список литературы

Введение

Любовь - основахристианской жизни, основа Спасения.

Любовь - душа мировойжизни. Без любви и ум мертвит и даже праведность устрашает. Настоящаяхристианская праведность в единении любви и истины по слову Псалмопевца:Милость и истина сретятся, правда и мир облобызаются. В этом единении любовьнаправляется истиной, а истина раскрывается в любви. Любовь к падшему творениюподвигла Бога Отца спасти мир, во зле лежащий: Ибо так возлюбил Бог мир, чтоотдал Сына Своего Единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имелжизнь вечную. Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мирспасен был через Него. Сострадательностью, милосердием и любовью проникнуты всеземные деяния Сына Божия от Воплощения до Крестной смерти, послужившиеизбавлению людей от греха, проклятия и смерти.

Христианская концепциялюбви, как она была выражена в Новом Завете, соединяя иудаистскую и античнуютрадиции, выдвигает на первый план в понимании любви самопожертвование, заботу,дарение. Забота, рождаемая платоновским эросом или аристотелевской филией,обусловливалась особенным отношением к данному конкретному человеку, ставшемублагодаря своей красоте возлюбленным.

В данной работерассмотрим подробно концепцию христианского понимания любви.

1. Понятие любви висторическом аспекте

Распространенной являетсяточка зрения, согласно которой античность вплоть до поздних стоиков не знаетничего подобного заповеди любви. С этим ассоциировано (и ассоциируется) мнениео том, что античная этика - это по преимуществу социальная этикасправедливости; что ей достаточно справедливости и что она не проявляет особоговнимания к человечности. Античная этика действительно по преимуществу - этикасправедливости. И как таковая античная этика была социальной, социальноориентированной этикой. Однако в этой своей определенности этика былаобусловлена характером самой социальности в эпоху классической античности. Этосоциальность, утверждавшая себя в противостоянии роду, индивидуальномусвоеволию, тираническому произволу. В этих условиях человечность можетмыслиться как главным образом законосообразность, т.е. в социально предопределенныхформах поведения. Между тем, законосообразностью не исчерпывается пространствоимперативности в классическую античность.

Является несомненнымисторико-идейным фактом то, что и платоновская любовь-эрос, и аристотелевскаялюбовь-филия несут в себе важное императивно-ценностное содержание, прямооткрывающее перспективу к формуле любви-агапэ. Стало общим местом любоерассуждение о любви, и не только популярное, начинать с описания различий междуэтими древними понятиями любви. Но это те самые различия, которые опосредованныпринципиальной общностью.

По Ямвлиху Халкидскому,словом «дружба-филия» мы обязаны Пифагору. Пифагор дружбой называлединение всего со всем, в том числе человека с человеком. Дружба - универсальная соединительная сила в Космосе. В чем-то аналогично пифагоровскойдружбе конфуцианское жэнь (человечность): это то свойство, человеческой натуры,благодаря которому человек оказывается связанным со всем - с людьми, сживотными, с природой. В формуле единства небес, земли и человека В.С.Соловьевусматривал всеобъемлющую истину.

Известно платоновскоеопределение любви как «жажды целостности и стремления к ней»,даваемое в «Пире» (193а) устами Аристофана, предвосхищающего этойформулой свой миф об андрогинности перволюдей. В любви каждый находит своенеповторимое другое Я, в соединении с к-рым обретается гармония.Ксенофонтовский Сократ, озабоченный необходимостью строгого отличения духовнойлюбви от любви чувственной, указывает: Именно при духовной любви «людивзаимно любят друг друга», смотрят «один на другого судовольствием», разговаривают с благожелательностью, оказывают«доверие друг другу» и заботятся «друг о друге» и т.д.(Mem, 8, 17-19).

В любви человекприобщается к Благу, Космосу, вечности. Рассуждая об Эросе, Платон выстраиваетв «Пире» иерархию красоты, в контексте которой проясняется смысл«платонической любви» как устремленности к возвышенному ипрекрасному. И платоновский Сократ (в «Федре»), и ксенофонтовский (в«Пире») последовательно проводят мысль, что особенности любвиконкретного влюбленного обнаруживаются не в том, что он чувствует, а в том, какон относится к возлюбленному и какие ответные чувства вызывает. Эрос предстаетфундаментальной познавательной и творческой силой. В любви к другому человекутверждается, он обновляет себя через другого, перерождается и обретаетбессмертие.

Итак, за платоновскимучением о возвышенной любви-эросе просматривается определенная этическаяпарадигма, которую отношением к высшему определено и опосредствовано отношениек «ближнему». Эту парадигму можно назватьсимпатически-перфекционистской. Эта же парадигма этики - в учении олюбви-дружбе Аристотеля. Учению о дружбе принадлежит важное место в структуреаристотелевской «Этики». Она начинается с учения о высшем благе,затем продолжается рассуждением о том, каким должен быть человек, чтобысоответствовать высшему благу, затем - рассуждением о том, как человек долженотноситься к самому себе, далее - о том, как человек должен относиться к другимлюдям (и таково учение о дружбе), а в завершение разъясняется каким будетблаженство такого, т.е. добродетельного, воздержного и дружелюбного человека.

Сущностное содержаниедружбы, содержание дружбы в собственном смысле слова заключается в особенных - добродетельных и нравственно-прекрасных - отношениях. Дружба в узком смыслеслова это по сути дела именно те отношения, в которых человек последовательно идо конца проявляет себя как добродетельный. Что это за отношения? В дружбе людиблагодетельствуют друг другу; и наоборот, люди благодетельствуют преимущественнодрузьям. Друг представляет для друга ценность сам по себе.

Очевидно, что и посодержанию, и даже по форме аристотелевская «формула» дружбы весьмаблизка заповеди любви (в «Риторике» тема дружбы непосредственноследует за темой милостивости и предшествует теме благодеяния), правда, в ееветхозаветном содержании: дружеское расположение (или, что то же, любовь - philein) считается распространенным только на реально и потенциально близких,но среди таковых упоминаются среди прочих и те, кто не помнит обид и всегдаготов к примирению.

В дальнейшем развитиифилософского учения о дружбе концентрация сугубо этических характеристиксохраняется в полной мере. Так, по Эпикуру, при том, что дружба являетсянепременным условием счастья и одним из фундаментальных оснований блаженнойжизни мудреца, она - то, что желанно ради себя самого. И согласно стоикам,дружба - это форма отношений, покоящихся на свободе воли и добродетели. Сказатьо ком-то, что они друзья, отмечал Эпиктет, значит указать на то, что они - честные и справедливые. Способны ли те, кто вместе, к дружбе или нет, зависитот того, в чем они полагают себя и свою пользу - в свободе воли, в себе иливовне. Дружба автономна: сопутствуя родственным, семейным отношениям илисоратничеству, она от них не зависит, ибо не родственность или соратничествоотличают дружбу, честность, совесть и преданность прекрасному (Diss. II,22,30).Выявленное Аристотелем качество дружбы: к другу относятся, как к самому себе;сохраняется в стоицизме, но у Сенеки оно специфицировано в связи с доверием:друга следует принимать всей душой и доверять ему, как самому себе (Epist. III,2).

Христианская концепциялюбви , как она былавыражена в Новом Завете, соединяя иудаистскую и античную традиции, выдвигает напервый план в понимании любви самопожертвование, заботу, дарение. Забота,рождаемая платоновским эросом или аристотелевской филией, обусловливаласьособенным отношением к данному конкретному человеку, ставшему благодаря своейкрасоте возлюбленным. Христианская же милосердная (агапическая) любовь неявляется следствием личной симпатии или восхищения другим. В нейактуализируется доброта человека, потенциально содержавшаяся в нем и до встречис данным конкретным человеком; при этом в изначальной любовь к ближнему любимымоказывается именно ближний с его конкретными заботами и проблемами. Поэтомухристианская любовь к ближнему в принципе исключает ненависть: невозможнолюбить одного и ненавидеть другого. Наиболее существенным в христианскомпонимании любви было то, что она включала в себя также и прощение, и любовь кврагам.

В христианскомпонимании любви-агапэ так же, как и в платоновском понимании любви-эроса, соединяются отношение квысшему и отношение к ближнему. Однако античная«симпатически-перфекционистская» парадигма этики развивается в«перфекционистски-альтруистическую»; впрочем, ее зачаткипрослеживаются уже в аристотелевском учении о дружбе. Если «таинстволюбви» в платоновском «Пире» заключалось в том, что благодаряэросу человек может взойти по иерархии красоты и совершенства от низшего(любовь к единичному прекрасному телу) к высшему (любовь к высшему благу), то вхристианстве любовь к Богу предопределяет и по меньшей мере опосредует любовь кближнему.

Одновременно происходит,если так можно сказать, этизация любви-агапэ. Ведь эрос античности не простотрансформируется в агапэ христианства. Существенное изменение происходит и вмодальности любви. Правда, Сократ у Платона и Ксенофонта лишь внешне непретендует на большее, чем описание любви. Уже акцентированное различение междуАфродитой земной (простонародной) и Афродитой небесной, обыгрываемое иПлатоном, и Ксенофонтом (а в дальнейшем и неоплатониками), указывает, что невся та любовь достойна, что люди считают любовью: есть любовь прекрасная (кдуше, к вечному, к бессмертию, к Богу), и как таковая она - должная. Такимобразом, в античных теориях любви в известном смысле содержится «этикалюбви». Христианская теория любви изначально оформляется как этика.Христианство явно и настойчиво предписывает любовь. Агапэ (caritas) становитсяфундаментальным принципом христианской этики.

любовьхристианский дружба евангелия

2. Новый образ любви вЕвангелии

Новый завет объявиллюбовь главным законом во взаимоотношениях человека и Бога. Любовь, в отличиеот поклонения и страха, – отношение взаимное. По христианским представлениям,Бог любит людей, и свою любовь Он вполне проявил, послав в мир Своего Сына.«Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного, Дабывсякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо не послал Бог СынаСвоего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него», – сказанов Евангелии от Иоанна (Ин 3, 16-17). "… Бог Свою любовь к нам доказываеттем, что Христос умер за нас..." (Рим 5, 8). О новом отношении христианинак Богу свидетельствуют и такие слова Иисуса, обращенные к людям: «Выдрузья Мои, если исполняете то, что Я заповедую вам». «Я уже неназываю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его; но Я назвал васдрузьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего» (Ин 15,14-15).

Другая важнейшаяособенность христианского понимания любви состоит в требовании любить«ближнего». А понятие ближнего, относившееся в Ветхом завете только к «сынамИзраиля», Иисус распространяет на всех людей независимо от ихпринадлежности к тому или иному народу. На прощальной беседе с учениками(«тайной вечере») Иисус не раз упоминает, как бы давая завещаниеперед разлукой, о долге братской любви: «Заповедь новую даю вам, да любитедруг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга; по тому узнаютвсе, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин 13,34-35).

Согласно Новому заветулюбовь к ближнему является необходимым условием любви к Богу, ступенью к Нему."… Ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога,Которого не видит?" (1 Ин 4, 20). Любовь к ближним включает в себя преждевсего любовь к родственникам, детям, женам. Апостол Павел призывает:«Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя занее...» (Еф 5, 25). Однако любовь к ближним, даже к родным, не должназаслонять главного – любви к Богу. Иисус говорит своим ученикам: «Недумайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч,ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку сосвекровью ее. И враги человеку – домашние его. Кто любит отца или мать более,нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, недостоин Меня; и кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоинМеня».

Любовь должна занимать вдуше христианина место более высокое, чем даже вера. Об этом писал коринфянамапостол Павел: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любвине имею, то я – медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, изнаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять,а не имею любви, – то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело моена сожжение, а любви не имею, – нет мне в том никакой пользы».

Утверждая любовь каквысшую христианскую добродетель, апостол Иоанн взывал к людям:«Возлюбленные! будем любить друг друга, потому что любовь от Бога… Ктоне любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь» (1 Ин 4, 7-8).

Христианский идеал любвиоказал огромное влияние на мировоззрение европейцев, хотя в течение двухтысячелетий не превратился в повседневную норму для всех, а так и осталсяидеалом.

3. Любовь какбезмолвная песня Богу

Глубокое размежеваниехристианства с язычеством в понимании любви отчетливо просматривается всочинениях Августина Аврелия (354-430), одного из первых христианскихфилософов.

Он проводит резкую граньмежду любовью и вожделением (похотью). Любовью он называет стремление душинасладиться Богом ради него самого, а также собою и ближними – ради Бога.Наоборот, вожделение, по Августину, – это стремление наслаждаться собой иближним не ради Бога. Настоящая любовь подобна песне, посвящаемой Богу; ееможно петь молча, ведь любовь сама есть голос к Богу.

Говоря о плотскихвлечениях, Августин не называет их словом «любовь», а только –«вожделение», «похоть». Половой акт он считаетнепристойностью потому, что «движение совокупляющихся органов… неповинуется человеческой воле». Человек сам виновен в том, что его плоть невсегда ему послушна, ведь «было бы несправедливо, если бы раба, то естьплоть, повиновалась тому, кто сам не повинуется своему Господу!»

Только супружество идеторождение могут служить некоторым оправданием «сладострастию»,хотя супружество все же не превращает порок в благо. Августин приводит такоесравнение: если хромой доковыляет до чего-то хорошего, то это прибытие неявляется злом из-за его хромоты, однако и хромота не становится благомвследствие пользы прибытия. Человек, вступая в плотскую связь, лишь тогда непобежден пороком, когда обуздывает и смиряет беспорядочные, непристойныедвижения и употребляет их только для деторождения.

Развратом Августинназывает не плотские желания и их удовлетворение, а необузданные желания,жадные к плотским удовольствиям. Так, питье и питание, необходимые длятелесного здоровья, могут превратиться в чревоугодие, когда становятсясамоцелью. "… Удовольствие – спутник опасный..." "… Того, чтодля здоровья достаточно, наслаждению мало". Опасность удовольствий в том,что из-за них человек может остаться в неведении настоящей Любви (т.е. Бога).Ведь «мало любит Тебя тот, кто любит еще что-то и любит не радиТебя».

Плотские влеченияАвгустин сравнивает с клеем на крыльях, который не позволяет летать. Надоочищать крылья от этого клея, чтобы подняться в небо. Только в чистом сердцеесть место для Творца. Чистое сердце, открытое для любви, ведет к Богу вернее,чем рациональное познание. По убеждению Августина, всякая любовь (к матери,другу, к прекрасному, знаниям) лишь тогда имеет действительную ценность, когдавидит во всем творение Бога и устремлена через творение к Творцу. «Еслитела угодны тебе, хвали за них Бога и обрати любовь свою к их мастеру… Еслиугодны души, да будут они любимы в Боге...» «То хорошее, что вылюбите, от Него, и поскольку оно с Ним, оно хорошо и сладостно, но оно станетгорьким – и справедливо, – потому что несправедливо любить хорошее и покинутьТого, Кто дал это хорошее»7. Когда в своих влечениях и привязанностях мызабываем о Творце того, что любимо нами, нас подстерегает неминуемая горечь;ведь все земное изменчиво и смертно, потому несчастна душа, скованная любовью ктому, что смертно. «Только тот не теряет ничего дорогого, кому все дорогив Том, Кого нельзя потерять». Не следует стенать о смерти друга, смертиматери, – бессмертный Бог объемлет все, и, любя Бога, мы не утрачиваем любовнойсвязи с ними. «Ничто не далеко от Бога», – вспоминает Августин словасвоей матери, искренней христианки; потому, когда она умерла, – описывает он, –«мы считали, что не подобает отмечать эту кончину слезными жалобами истенаниями: ими ведь обычно оплакивают горькую долю умерших и как бы полное ихисчезновение. А для нее смерть не была горька, да вообще для нее и не былосмерти»8. Любовь, освященная Богом, не знает утрат, лишь она несетчеловеку благостный покой.

Как видим, христианскоепонимание любви значительно отличается от античного. Из древнегреческихтолкований любви христианское вероучение переняло только «агапэ» –любовь к ближнему, причем, вложив более широкий смысл в понятие«ближний». Платоновскую теорию восхождения от низшего эроса к высшемухристианское мировоззрение отклонило: эротика стала расцениваться не какступенька вверх, а как болото, которое может лишь засасывать. (Заметим, однако,что Августин в своей «Исповеди» фактически описывает, как постепенно,в преодолении «низменных влечений» происходило его собственноевосхождение к Богу, но сам Августин, похоже, не придал ценности ступеням, покоторым он восходил.)

Неверно, однако, было бысчитать, что христианство только сузило сферу любви. Оно сформировало новыйидеал – любви к Богу и бескорыстной, непохотливой, братской любви ко всемлюдям. Этот идеал в дальнейшем стал основой для появления нового типа любви –любви личности к личности, которую в современном мире называют «настоящейлюбовью».

Наряду с религиознымидеалом в средние века сформировался также идеал «рыцарской» любви,во многом не похожей на «каноническую» христианскую любовь. Не будемостанавливаться на этом аспекте; интересующимся можно порекомендовать книгуМ.Оссовской.

4. Трансформации вэтике «этического статуса» любви

Это изменение«этического статуса» любви, т.е. места и роли концепта любви в этикестимулировало изменения и внутри более широкого этического знания. И вплатонизме, и в особенности в неоплатонизме любовь-эрос рассматривалась какмощная познавательная и творческая сила. Августин воспринимает эту традициюпонимания эроса как мистической способности познания: это не познание разумом;это познание сердцем. Но он соединяет эту традицию с учением о любви-агапэ.Фактически отсюда берет начало богатая в европейской истории мысли традицияфилософии сердца. Августин воспринимает также античное дифференцированноепонимание любви как любви небесной (caritas) любви земной (concupiscentia).Caritas выражается в стремлении души к наслаждению Богом ради него самого;concupiscentia, или вожделение - в стремлении наслаждаться собой и близкими кактаковыми, т.е. независимо от заповедей Бога.

Фома Аквинский втрактовке любви почти полностью следует Аристотелю: в любви всегда воплощаетсяжелание блага; отношение к чему-то как к благу и есть отношение любви;стремление к высшему благу выражается в любви к Богу. На основе этого вфилософском осмыслении любви проясняется разнообразие императивно-мотивационныхи ценностных оснований самоопределения личности. Бернард Клервосский проводитуже более тонкую дифференциацию разновидностей любви. Небесная и земная любовь- это не просто любовь к Богу и любовь к самому себе: любовь к самому себеможет проистекать из себялюбия как такового или же вдохновляться исключительнолюбовью Бога к человеку различает любовь к самому себе; себялюбивую любовь кБогу; и любовь к Богу может быть из себялюбия, а может и сочетать в себесебялюбие со стремлением к Богу ради него самого. Эгоизм и милосердие предстаютукорененными в одном и том же источнике; милосердие есть результат очищениялюбви от всех форм эгоизма.

В эпоху Возрождениятематика любви расщепляется и развивается в духе либонеоплатонистски-мистического, либо гедонистического эротизма. Этарасщепленность любовной тематики сохраняется и в философии Нового времени.Благодаря первой тенденции в понимании любви, поддержанной, в частностиМ.Фичино, Дж.Бруно, Б.Паскалем, идеи, наработанные в философии эроса былитранслированы в философию морали. Так, Б.Паскаль (вслед за Бруно и, прежде,Августином), считая любовь движущей силой познания, рассматривал «логикусердца» в качестве основы истины; именно в любви человек восходит к высшимформам познания - познанию Бога. Уже в этическом сентиментализме сердце какморальное чувство (у Шефтсбери и Хатчесона) или совесть (у Дж.Батлера)рассматривалось как главная способность в моральном познании.

В рационализме, наоборот,познавательная функция любви дезавуируется и, как следствие, любовь вытесняетсяв область «несущественного». Р.Декарт последовательно отделял любовьот сферы познания, и, проводя различие между любовью-благожелательностью илюбовью-вожделением, отводил ей место исключительно в сфере страстей. При этомДекарт сохраняет существенное для европейской мысли понимание любви каквоплощенной целостности, в к-рую человек включает наряду с собой и другогочеловека (в отличие от ненависти, при к-рой человек рассматривает себя какцелое, совершенно отделенное от другого); в любви к другому относятсянезаинтересованно (в смысле бескорыстно) и благожелательно, другой представляетценность саму по себе. По интенсивности проявления этих характеристик Декартразличал любовь-привязанность (объект любви ценят меньше, чем себя),любовь-дружбу (другого ценят наравне с собой) и любовь-благоговение (объектлюбви ценят больше самого себя). Так же в сенсуалистическом контекстерассматривал любовь Б.Спиноза: любовь - это удовольствие, к-рое человекиспытывает, воспринимая какой-то внешний объект. Однако в отличие от ДекартаСпиноза полагал, что желание любящего соединиться с любимой вещью является несущностью Л., но лишь ее свойством и ее проявлением.

Кажется, именноспинозовское понимание любви как удовольствия и ощущения имеет в виду И. Кант,отрицая за любовью возможность быть предметом желания и тем болеедолженствования. Таким образом, Кант помещает любовь вне морали (долга): любовьне вменяема. Но за таким отношением к любви стоит определенное понимание мораликак исключительно сферы императивности. Что не подлежит вменению на основеимператива, не относится к морали. Вместе с тем, у Канта окончательнообнаруживается тенденция новоевропейской мысли экстраполировать существенныехарактеристики, изначально выявленные уже в античности в анализе дружбы илюбви, на мораль и личность. Второй практический принцип категорического императивав снятом виде содержит в себе характеристики не только христианскойлюбви-агапэ, но и аристотелевской любви-филии, и платоновской любви-эроса: покатегорическому императиву должно к другому относится также как к цели, т.е.ради него самого. Впрочем, что может означать практически отношение к другомукак ценности самой по себе, если не отношение заботы, дарения и любви?

Близкое содержаниеобнаруживается и в раскрытии Гегелем понятия свободы как тождества меня сдругим - свободным и свободно признаваемым мной в качестве свободного, каксостояния, в к-ром «я, рефлектируя в себя, непосредственно рефлектирован вдругом, и наоборот, я становлюсь в непосредственное отношение к самому себе,относясь к другому». Гегель, может быть и неявно, но с большим вниманиемотносился к традиции философии любви (что можно было почувствовать уже в раннихего произведениях). У него можно найти и непосредственные свидетельстваинтересующей нас миграции идей. Именно благодаря христианскому учению олюбви-агапэ, считал он, в европейскую традицию входит концепция личной свободы:«Эта идея пришла в мир благодаря христианству, согласно которомуиндивидуум как таковой имеет бесконечную ценность, поскольку он являетсяпредметом и целью любви Бога». Но ведь без этой идеи немыслимо новоевропейскоепонятие морали.

Однако наряду сассимиляцией в понятии морали идей, выработанных в относительно понятий дружбаи любовь, происходят изменения с самими этими концептами. Понятие моралипостепенно складывается на протяжении XVIII. Но это - именно то время, когдапроблематика дружбы и любви отступает в философии на задний план: тот опытмежчеловеческих отношений, который рационализировался и обобщался в понятияхдружбы и любви, получает иное, более широкое и абстрактное концептуальноевыражение - в понятии морали. О дружбе и любви вроде бы уже можно и неупоминать в философском рассуждении, если ведется речь о морали. В особенностиэто касается понятия дружбы - оно совсем перестает быть тем из важным иособенным предметом в морально-философских рассмотрениях, каким это было, позамечанию А.Шопенгауэра, у древних философов). Но на основе «импорта»из понятий «дружба» и «любовь» в понятие «мораль»существенных содержательных характеристик человеческих отношений возникаетобратное движение идей: в современном сознании дружба и любовь - это такиефеномены человеческих отношений, которые несут на себе санкцию морали, моральнооправданны - оправданны тем, что как будто содержат в себе качества, вменяемыеморалью.

5. Христианская любовь– дар святого духа

Рассмотрим пониманиелюбви как высшей добродетели к спасению с точки зрения богословского анализа.

Любовь в христианскомпонимании - это дар Святого Духа, по слову апостола Павла: Любовь Божияизлилась в сердца наши Духом Святым, данным нам (Рим. 5,5). Это тот необходимыйдар Святого Духа, без которого христианская вера и жизнь вообще невозможны. Всвоем «Гимне любви» апостол Павел неопровержимо свидетельствует о превосходствелюбви над всеми прочими добродетелями, дарованными нам Духом Святым, ибо безлюбви они не имеют никакой цены и не приводят человека к Спасению: Если яговорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я - медьзвенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, иимею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имеюлюбви, то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение,а любви не имею, нет мне в том никакой пользы (1 Кор. 13, 1-3).

Таким образом, и веранаша, и уставное благочестие, и богословские познания, и даже дары чудотворенияи пророчества - все это теряет всякое значение, обесценивается, превращается вничто, если у нас нет дара любви, этого определяющего признака «ученикаХристова», ибо Сам Господь дал новую заповедь апостолам в прощальной беседе:Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы далюбите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметьлюбовь между собою (Ин. 13, 34 -35).

Именно дар Божественнойлюбви создает Церковь как единосущие человеческих душ по образу Единосущной иНераздельной Троицы. «Церковь, говорит В. Н. Лосский, – есть образ ПресвятойТроицы. Отцы это постоянно повторяют, канонические правила подтверждают». ДарБожественной любви создает внутреннюю, невидимую, онтологическую сторону Церквикак мистического Тела Христова. Потому без этого дара нет Церкви в указанномсмысле слова и нет Спасения. С другой стороны, в Послании апостола Иоаннасказано: Бог есть любовь (1 Ин. 4, 8, 16), то есть любовь есть содержаниеБожественной Жизни и поэтому стяжавший любовь Божественную в силу одного этогостановится бессмертным, ибо Божественная Жизнь не подлежит смерти: Мы знаем,что мы перешли из смерти в жизнь, потому что любим братьев; не любящий братапребывает в смерти (1 Ин. 3, 14).

Итак, если христианскаялюбовь по своему происхождению есть дар Божий, то по своей природе она естьединосущие человеческих душ, создающее Церковь как живой организм любви, какмистическое Тело Христово, или иначе - как невидимую онтологическую сторонуЦеркви. В Своей Первосвященнической молитве Спаситель молился о таком единствеСвоих учеников и всех последователей, которое существует в Божественной жизниПресвятой Троицы: Не о них же только молю, но и о верующих в Меня по слову их:Да будут все едино; как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Наседино (Ин. 17, 20-21). В этих словах ясно выражена сущность христианства: ононе является каким-то отвлеченным учением, которое принимается разумом.Христианство - это жизнь, в которой отдельные личности силою Божественной Любвиобъединяются нераздельно и неслиянно в одно многоипостасное Существо,представляющее собой Церковь с ее внутренней, незримой стороны. Спасает ивводит в жизнь вечную только приятие в себя, внутрь своей души. БожественнойЖизни Триипостасного Бога, которая состоит во взаимной самоотдаче каждойИпостаси (Отца, Сына и Святого Духа) друг другу, когда каждое ипостасное «Я»существует в другом «Я». Это есть предвечное самоотвержение и смирение, дающеебесконечное блаженство любви, и тому, кто причастился Божественной Любви,открывается тайна Триединства в меру его причастности. Протоиерей ГеоргииФлоровский (1893-1979) писал: «Заповедь любви Господь возводит к тайнеТроичного единства, ибо эта тайна есть Любовь… Можно сказать, Церковь есть втвари Образ Пресвятой Троицы, потому и связано откровение Троичности соснованием Церкви». Все изложенное можно резюмировать словами священника ПавлаФлоренского: «Любить невидимого Бога - это значит пассивно перед Ним открыватьсвое сердце и ждать Его активного откровения так, чтобы в сердце нисходилаэнергия Божественной Любви. «Причина любви к Богу есть Бог» (святой БернардКлервоский). «Напротив, любить видимую тварь – это значит давать воспринятойБожественной энергии открываться через воспринявшего, во вне и окрествоспринявшего - так же, как она действует в самом Триипостасном Божестве, - давать ей переходить на другого, на брата. Для собственных человеческих усилийлюбовь к брату абсолютно невозможна. Это дело силы Божией. Любя, мы любим Богаи в Боге».

Только познавшийТриединого Бога может любить истинною любовью. Если я не познал Бога, неприобщился Его Существу, то я не люблю. И еще обратное: если я люблю, то яприобщился Богу, знаю Его. Тут прямая зависимость знания и любви к твари. Центромисхождения их является пребывание - себя в Боге и Бога в себе.

А что мы познали Его,узнаем из того, что соблюдаем Его заповеди. Кто говорит: «я познал Его», нозаповедей Его не соблюдает, тот лжец, и нет в нем истины; а кто соблюдает словоЕго, в том истинно любовь Божия совершилась: из сего узнаем, что мы в Нем. Ктоговорит, что пребывает в Нем, тот должен поступать так, как Он поступал (1 Ин.2, 3-6). Но пока еще это взаимосопребывание Бога и человека есть положениесвободной веры, а не факт принудительно-властного опыта. Почти исключительноэтой зависимости посвящены Иоанновы Послания.

Всякий любящий рожден отБога (1 Ин. 4, 7). Это не только изменение или улучшение, илиусовершенствование, нет, - это есть именно исхождение от Бога, приобщениеСвятому. Любящий возродился или родился во второй раз - в новую жизнь, онсоделался «чадом Божиим», приобрел новое бытие и новую природу, был «мертв иожил» для перехода в новое царство действительности (это-то и говорит притча облудном сыне; см. Лк. 15, 32). Пусть другим - людям с «окаменевшим сердцем» - он продолжает казаться тем же, просто человеком. Но на деле в невидимых недрахего «блудной» души произошло таинственное пресуществление. Прекращение и агонияабсолютного скепсиса были лишь муками рождения из тесной и темной утробыплотской жизни в необъятную ширь жизни бесконечной и всесветлой. Любящийперешел от смерти к жизни, из царства века сего в Царство Божие. Он соделалсяпричастником Божественного естества (2 Пет. 1, 4). Он явился в новый мирИстины, в котором может расти и развиваться; в нем пребывает семя Божие - семяБожественной Жизни (1 Ин. 3, 9), семя самой Истины и подлинного ведения. ЗнаяИстину, он понимает теперь, почему произошло с ним такое изменение: Мы знаем,что мы перешли из смерти в жизнь, потому что любим братьев; не любящий братапребывает в смерти. Всякий, ненавидящий брата своего не имеет жизни вечной, внем пребывающей (1 Ин. 3, 14-15). Не имеющий жизни вечной - то есть не вошедшийв жизнь Пресвятой Троицы, – и любить-то не может, ибо сама любовь к брату естьнекое проявление, как бы истечение Божественной силы излучаемой любящим Богом.

Не юридически-моральный,а метафизический смысл имеет положение: Кто говорит, что он во свете (в истине.-Ред.),а ненавидит брата своего, тот еще во тьме (в неведении.- Ред.). Кто любит братасвоего, тот пребывает во свете, и нет в нем соблазна (то есть тьмы неведения. - Ред.). А кто ненавидит брата своего, тот находится во тьме, и во тьме ходит, ине знает куда идет, потому что тьма ослепила ему глаза (1 Ин. 2, 9-11). Свет - Истина, и эта Истина непременно выявляет себя; вид ее перехода на другого - любовь, точно так же, как вид перехода на другого упорствующей, не желающейпризнать себя за таковую тьмы неведения - ненависть. Кто делает добро, тот отБога: а делающий зло не видел Бога (3 Ин. 1, 11).

Нет любви - значит нетистины; есть истина - значит неотменно есть и любовь. Всякий, пребывающий вНем, не согрешает; всякий согрешающий не видел Его и не познал Его (1 Ин. 3,6). Всякий, рожденный от Бога, не делает греха, потому что семя Его пребывает внем; и он не может грешить, потому что рожден от Бога. Дети Божий и детидиавола узнаются так: всякий, не делающий правды, не есть от Бога, равно и нелюбящий брата своего (1 Ин. 3, 9 -10). Любовь с такой же необходимостью следуетиз познания Бога, с какой свет лучится от светильника и с какой ночноеблагоухание струится от раскрывшейся чашечки цветка, «познание делаетсялюбовью» (святой Григорий Нисский). Поэтому взаимная любовь учеников Христаесть знамение, знак их наученности, их ведения, их хождения в Истине. Любовьесть собственный признак, по которому признается ученик Христов (Ин. 13, 35).

Но нельзя было бы сделатьбольшей ошибки, как отождествив духовную любовь ведающего Истину сальтруистическими эмоциями и стремлением ко «благу человечества», в лучшемслучае опирающимися на естественное сочувствие или на отвлеченные идеи. Длялюбви в последнем смысле все начинается и кончается в эмпирическом деле,ценность подвига определяется его зримым действием. Но для любви в смыслехристианском эта ценность относительная, внешняя. Даже нравственнаядеятельность, как-то: филантропия, борьба за социальное равенство, обличиенесправедливости, взятые сами по себе, вне Божественной любви, не имеютподлинной духовной ценности. Не внешность разного рода «деятельностей»желательна, а благодатная жизнь, переливающаяся в каждом творческом движенииличности. Кроме того, эмпирическая внешность как таковая всегда допускаетподделку. Ни одно время не смеет отрицать что лжеапостолы, лукавые делатели,принимают вид Апостолов Христовых, что даже сам сатана принимает вид Ангеласвета (2 Кор. 11, 13-14). Но если все внешнее может быть подделано, то дажевысший подвиг и высшая жертва - жертва жизнью своей - сами по себе - ничто;если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви, не имею, - нет мне в том никакой пользы (1 Кор. 13, 3).

Любовь вне Бога - лишьестественное, природно-космическое явление, мало подлежащее христианскойоднозначной и безусловной оценке. Тем более само собою ясно, что здесьупотребляются слова «любовь», «любить» и производные от них в их христианскомсмысле и оставляются без внимания привычки семейные, родовые и национальные,эгоизм, тщеславие, властолюбие, похоть и прочие «отбросы» человеческих чувств,прикрывающиеся словом любовь.

Истинная любовь естьвыход из эмпирического и переход в новую действительность. Любовь к другомуесть отражение на него истинного ведения, а ведение есть откровение СамойТриипостасной Истины сердцу, то есть пребывание в душе любви Божией к человеку:если мы любим друг друга, то Бог в нас пребывает, и любовь Его совершенна естьв нас (1 Ин. 4, 12). Мы вошли с Ним не только в безличное,промыслительно-космическое отношение, но и в личное отче-сыновнее общение.Поэтому-то «если сердце наше не осуждает нас» (но, конечно, самое-то сердцедолжно быть для своего суждения хоть сколько-нибудь очищенным от коры скверны,источившей его поверхность, и способным судить о подлинности любви), если мысознаем сознанием оцеломудренным, что любим не словом или языком, но делом иистиною (1 Ин. 3, 18), то мы действительно получили новую сущность,действительно вошли в личное общение с Богом, мы имеем дерзновение к Богу, ибоплотской человек обо всем судит по-плотскому. Ведь кто сохраняет заповеди Его,тот пребывает в Нем, и Он в том. А что Он пребывает в нас, узнаем по духу,который Он дал нам (1 Ин. 3, 24). Если мы любим Его, то мы пребываем в Нем и Онв нас (1 Ин. 4, 13).

Но спрашивается, в чем жеконкретно выражается эта духовная любовь? В преодолении границ самости, ввыхождении из себя, для чего нужно духовное общение друг с другом. Если мыговорим, что имеем общение с Ним, а ходим во тьме, то мы лжем и не поступаем поистине (I Ин. 1, 6).

Абсолютная Истинапознается в любви. Но слово «любовь» разумеется не в смыслесубъективно-психологическом, а в смысле объективно-метафизическом. Не то, чтобысамая любовь к брату была содержанием Истины, как утверждают это некоторыерелигиозные нигилисты, не то чтобы ею, этой любовью к брату, все исчерпывалось.Нет, любовь к брату - это явление другому, переход на другого, как бы втечениев другого того вхождения в Божественную Жизнь, которое в самом Богообщающемсясубъекте сознается им как ведение Истины. Метафизическая природа любви - всверхлогическом преодолении голого самотождества «я=я» и в выхождении из себя,а это происходит при истечении на другого, при влиянии в другого силы Божией,расторгающей узы человеческой конечной самости. В силу этого выхождения «я»делается в другом, в не-«я», этим не-«я», делается единосущным брату, - единосущным, а не только подобно-сушным, каковое подобносущие и составляетморализм, то есть тщетную внутренне-безумную попытку человеческой,внебожественной любви. Подымаясь над логическим, бессодержательно пустымзаконом тождества и отождествляясь с любимым братом, «я» тем самым свободноделает себя не-«я» или, выражаясь языком священных песнопений, «опустошает»себя, «истощает», «уничижает» (ср. Флп. 2, 7), то есть лишает себянеобходимо-данных и присущих ему атрибутов и естественных законов внутреннейдеятельности по закону онтологического эгоизма или тождества ради нормы чужогобытия. «Я» выходит из своего рубежа, из нормы своего бытия и добровольноподчиняется новому образу, чтобы тем включить свое «я» в «я» другого существа,являющееся для него не-«я». Таким образом, безличное не-«я» делается лицом,другим «я», то есть «ты». Но в этом-то «обнищании» или «истощении» «я», в этом«опустошении», или кенозисе себя, происходит обратное восстановление «я» всвойственной ему норме бытия, причем эта его норма является уже не простоданной, но и оправданной, то есть не просто наличной в данном месте и моменте,но имеющей вселенское и вечное значение. В другом, через уничижение свое, образбытия моего находит свое «искупление» из-под власти греховного самоутверждения,освобождается от греха обособленного существования, о котором гласили греческиемыслители; и в третьем, как искупленный, «прославляется», то есть утверждаетсяв своей нетленной ценности. Напротив, без уничижения «я» владело бы нормойсвоей лишь в потенции, но не в акте. Любовь и есть «да», говоримое «я» самомусебе; ненависть же - это «нет» себе. Любовь сочетает ценность с данностью,вносит в ускользающую данность долженствование, долг, а долг ведь и есть то,что дает данности долготу. Это любовь единит два мира: «в том и великое, чтотут тайна, что мимоидущий лик земной и вечная Истина соприкоснулись тут вместе»(Ф.М. Достоевский).

Любовь любящего, переносяего «я» в «я» любимого, в «ты», тем самым дает любимому «ты» силу познавать вБоге «я» любящего и любить его в Боге. Любимый сам делается любящим, самподымается над законом тождества и в Боге отождествляет себя с объектом своейлюбви. Свое «я» он переносит в «я» первого через посредство третьего. Но этивзаимные «самопредания», «самоистощания», «самоуничижения» любящих только длярассудка представляются рядом, идущим в беспредельность. Поднимаясь надграницами своей природы, «я» выходит из временно-пространственнойограниченности и входит в Вечность. Там весь процесс взаимоотношения любящихесть единый акт, в котором синтезируется бесконечный ряд, бесконечная серияотдельных моментов любви. Этот единый, вечный и бесконечный акт есть единосущиелюбящих в Боге, причем «я» является одним и тем же с другим «я» и вместе с темотличным от него. Каждое «я» есть не-«я», в силу отказа от себя другого «я»ради первого. Вместо отдельных, разрозненных, самоупорствующих «я» получаетсядвоица - двуединое существо имеющее начало единства своего в Боге: предел любви– да двое едино будут (Еф. 5, 31). Но притом каждое «я», как в зеркале, видит вобразе Божием другого «я» свой образ Божий.

Эта двоица сущностьюсвоей имеет любовь и, как конкретно-воплощенная любовь, она прекрасна дляпредметного созерцания. Если для первого «я» исходной точкой единосущия бываетистина, а для второго, для «ты», - любовь, то у третьего «я», у «он», такойточкой опоры будет уже красота. В нем красота возбуждает любовь, а любовь даетведение истины. Наслаждаясь красотою двоицы, «он» любит ее и через то познает,утверждая каждого, каждое «я» в его ипостасной самобытности. Этим утверждениемсвоим созерцающее «я» восстанавливает самотождество созерцаемых ипостасей:первого «я» как «я» любящего и любимого; второго «я» как любимого и любящего, - как «ты». Тем самым, через отдачу себя двоице, разрывом оболочки своейсамозамкнутости, третье «я» приобщается ее единосущию в Боге, а двоица делаетсятроицей. Но «он», это третье «я», как созерцающее двоицу предметно, самоявляется началом для новой троицы. Третьим «я» все троицы срастаются междусобой в единосущное целое - в Церковь или Тело Христово как предметноераскрытие Ипостасей Божественной Любви. Каждое третье «я» может быть первым вовторой троице и вторым в третьей, так что эта цепь любви, начинаясь от ТроицыАбсолютной, которая силою Своей, как магнит бахрому из железных опилок,сдерживает все, простирается дальше и дальше. Любовь, по блаженному Августину,есть «некоторая жизнь, сочетающая или сочетать стремящаяся».

Это и есть веяние ДухаСвятого, утешающего радостию созерцания вездесущего и все исполняющегосокровищем благим, подающего жизнь и своим вселением очищающего мир от всякойскверны. Но для сознания животворческая деятельность Его делается явной лишьпри высшем прозрении духовности

Такова схема самообоснованияличностей. Но как конкретно раскрывает себя любовь, эта центробежная силабытия, исходящая от знающего Истину? Не останавливаясь на подробностях,напомним лишь общеизвестное место из «Гимна любви» апостола Павла, в которомсказано все: Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь непревозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается,не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всемуверит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя ипророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится. Ибо мы отчастизнаем, и отчасти пророчествуем: когда же настанет совершенное, тогда то, чтоотчасти, прекратится. Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенческимыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое.Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем клицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан. А теперьпребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше (1 Кор. 13, 4-13).

Заключение

Христианство принесло вмир новое понимание любви, чуть ли не во всем противоположное античномупониманию.

Главным средоточием любвихристианство признает Бога. Ни античный, ни иудейский мир не ведали такого родалюбви. Античных богов почитали, поклонялись им, приносили жертвы, но не любиликого-то из них как Единого, совершеннейшего Бога, как личность. Иудейская жерелигия признавала нормой отношения человека к Богу страх.

Христианская концепциялюбви , выдвигает напервый план в понимании любви самопожертвование, заботу, дарение. Забота,рождаемая платоновским эросом или аристотелевской филией, обусловливаласьособенным отношением к данному конкретному человеку, ставшему благодаря своейкрасоте возлюбленным. Христианская же милосердная (агапическая) любовь неявляется следствием личной симпатии или восхищения другим. В нейактуализируется доброта человека, потенциально содержавшаяся в нем и до встречис данным конкретным человеком; при этом в изначальной любовь к ближнему любимымоказывается именно ближний с его конкретными заботами и проблемами. Поэтомухристианская любовь к ближнему в принципе исключает ненависть: невозможнолюбить одного и ненавидеть другого. Наиболее существенным в христианскомпонимании любви было то, что она включала в себя также и прощение, и любовь кврагам.

Важнейшая особенностьхристианского понимания любви состоит в требовании любить «ближнего».

Список литературы

1. Апресян Р.Г. «От«дружбы» и «любви» - к «морали»: об одном сюжетев истории идей». ектор этики Института философии РАН. Этическая мысль. - Ежегодник- М.: ИФ РАН. 2000.

3. Балашов Л.Е. Этика. Учебноепособие - М., 2003. - 137 с.

4. Информационный порталПетрозаводской и Карельской епархии. Статья «Любовь высшая добродетель коспасению. Богословский анализ»- eparhia.onego.ru/

5. Демидов А.Б. Название Феноменычеловеческого бытия. 1999.

6. Этика: Энциклопедический словарь /Под ред. Р.Г. Апресяна, А.А. Гусейнова. М.: Гардарики, 2001.

7. Этическая мысль: Науч.-публицист. чтения/ Редкол.: А.А. Гусейнов и др. - М..: Политиздат, 1990. - 480 с.

Введение

1. Понятие любви в историческом аспекте

2. Новый образ любви в Евангелии

3. Любовь как безмолвная песня Богу

4. Трансформации в этике "этического статуса" любви

5. Христианская любовь – дар святого духа

Заключение

Список литературы

Введение

Любовь - основа христианской жизни, основа Спасения.

Любовь - душа мировой жизни. Без любви и ум мертвит и даже праведность устрашает. Настоящая христианская праведность в единении любви и истины по слову Псалмопевца: Милость и истина сретятся, правда и мир облобызаются. В этом единении любовь направляется истиной, а истина раскрывается в любви. Любовь к падшему творению подвигла Бога Отца спасти мир, во зле лежащий: Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был через Него. Сострадательностью, милосердием и любовью проникнуты все земные деяния Сына Божия от Воплощения до Крестной смерти, послужившие избавлению людей от греха, проклятия и смерти.

Христианская концепция любви, как она была выражена в Новом Завете, соединяя иудаистскую и античную традиции, выдвигает на первый план в понимании любви самопожертвование, заботу, дарение. Забота, рождаемая платоновским эросом или аристотелевской филией, обусловливалась особенным отношением к данному конкретному человеку, ставшему благодаря своей красоте возлюбленным.

В данной работе рассмотрим подробно концепцию христианского понимания любви.

1. Понятие любви в историческом аспекте

Распространенной является точка зрения, согласно которой античность вплоть до поздних стоиков не знает ничего подобного заповеди любви. С этим ассоциировано (и ассоциируется) мнение о том, что античная этика - это по преимуществу социальная этика справедливости; что ей достаточно справедливости и что она не проявляет особого внимания к человечности. Античная этика действительно по преимуществу - этика справедливости. И как таковая античная этика была социальной, социально ориентированной этикой. Однако в этой своей определенности этика была обусловлена характером самой социальности в эпоху классической античности. Это социальность, утверждавшая себя в противостоянии роду, индивидуальному своеволию, тираническому произволу. В этих условиях человечность может мыслиться как главным образом законосообразность, т.е. в социально предопределенных формах поведения. Между тем, законосообразностью не исчерпывается пространство императивности в классическую античность.

Является несомненным историко-идейным фактом то, что и платоновская любовь-эрос, и аристотелевская любовь-филия несут в себе важное императивно-ценностное содержание, прямо открывающее перспективу к формуле любви-агапэ. Стало общим местом любое рассуждение о любви, и не только популярное, начинать с описания различий между этими древними понятиями любви. Но это те самые различия, которые опосредованны принципиальной общностью.

По Ямвлиху Халкидскому, словом "дружба-филия" мы обязаны Пифагору. Пифагор дружбой называл единение всего со всем, в том числе человека с человеком. Дружба - универсальная соединительная сила в Космосе. В чем-то аналогично пифагоровской дружбе конфуцианское жэнь (человечность): это то свойство, человеческой натуры, благодаря которому человек оказывается связанным со всем - с людьми, с животными, с природой. В формуле единства небес, земли и человека В.С.Соловьев усматривал всеобъемлющую истину.

Известно платоновское определение любви как "жажды целостности и стремления к ней", даваемое в "Пире" (193а) устами Аристофана, предвосхищающего этой формулой свой миф об андрогинности перволюдей. В любви каждый находит свое неповторимое другое Я, в соединении с к-рым обретается гармония. Ксенофонтовский Сократ, озабоченный необходимостью строгого отличения духовной любви от любви чувственной, указывает: Именно при духовной любви "люди взаимно любят друг друга", смотрят "один на другого с удовольствием", разговаривают с благожелательностью, оказывают "доверие друг другу" и заботятся "друг о друге" и т.д. (Mem, 8, 17-19).

В любви человек приобщается к Благу, Космосу, вечности. Рассуждая об Эросе, Платон выстраивает в "Пире" иерархию красоты, в контексте которой проясняется смысл "платонической любви" как устремленности к возвышенному и прекрасному. И платоновский Сократ (в "Федре"), и ксенофонтовский (в "Пире") последовательно проводят мысль, что особенности любви конкретного влюбленного обнаруживаются не в том, что он чувствует, а в том, как он относится к возлюбленному и какие ответные чувства вызывает. Эрос предстает фундаментальной познавательной и творческой силой. В любви к другому человек утверждается, он обновляет себя через другого, перерождается и обретает бессмертие.

Итак, за платоновским учением о возвышенной любви-эросе просматривается определенная этическая парадигма, которую отношением к высшему определено и опосредствовано отношение к "ближнему". Эту парадигму можно назвать симпатически-перфекционистской. Эта же парадигма этики - в учении о любви-дружбе Аристотеля. Учению о дружбе принадлежит важное место в структуре аристотелевской "Этики". Она начинается с учения о высшем благе, затем продолжается рассуждением о том, каким должен быть человек, чтобы соответствовать высшему благу, затем - рассуждением о том, как человек должен относиться к самому себе, далее - о том, как человек должен относиться к другим людям (и таково учение о дружбе), а в завершение разъясняется каким будет блаженство такого, т.е. добродетельного, воздержного и дружелюбного человека.

Сущностное содержание дружбы, содержание дружбы в собственном смысле слова заключается в особенных - добродетельных и нравственно-прекрасных - отношениях. Дружба в узком смысле слова это по сути дела именно те отношения, в которых человек последовательно и до конца проявляет себя как добродетельный. Что это за отношения? В дружбе люди благодетельствуют друг другу; и наоборот, люди благодетельствуют преимущественно друзьям. Друг представляет для друга ценность сам по себе.

Очевидно, что и по содержанию, и даже по форме аристотелевская "формула" дружбы весьма близка заповеди любви (в "Риторике" тема дружбы непосредственно следует за темой милостивости и предшествует теме благодеяния), правда, в ее ветхозаветном содержании: дружеское расположение (или, что то же, любовь - philein) считается распространенным только на реально и потенциально близких, но среди таковых упоминаются среди прочих и те, кто не помнит обид и всегда готов к примирению.

В дальнейшем развитии философского учения о дружбе концентрация сугубо этических характеристик сохраняется в полной мере. Так, по Эпикуру, при том, что дружба является непременным условием счастья и одним из фундаментальных оснований блаженной жизни мудреца, она - то, что желанно ради себя самого. И согласно стоикам, дружба - это форма отношений, покоящихся на свободе воли и добродетели. Сказать о ком-то, что они друзья, отмечал Эпиктет, значит указать на то, что они - честные и справедливые. Способны ли те, кто вместе, к дружбе или нет, зависит от того, в чем они полагают себя и свою пользу - в свободе воли, в себе или вовне. Дружба автономна: сопутствуя родственным, семейным отношениям или соратничеству, она от них не зависит, ибо не родственность или соратничество отличают дружбу, честность, совесть и преданность прекрасному (Diss. II,22,30). Выявленное Аристотелем качество дружбы: к другу относятся, как к самому себе; сохраняется в стоицизме, но у Сенеки оно специфицировано в связи с доверием: друга следует принимать всей душой и доверять ему, как самому себе (Epist. III, 2).

Христианская концепция любви , как она была выражена в Новом Завете, соединяя иудаистскую и античную традиции, выдвигает на первый план в понимании любви самопожертвование, заботу, дарение. Забота, рождаемая платоновским эросом или аристотелевской филией, обусловливалась особенным отношением к данному конкретному человеку, ставшему благодаря своей красоте возлюбленным. Христианская же милосердная (агапическая) любовь не является следствием личной симпатии или восхищения другим. В ней актуализируется доброта человека, потенциально содержавшаяся в нем и до встречи с данным конкретным человеком; при этом в изначальной любовь к ближнему любимым оказывается именно ближний с его конкретными заботами и проблемами. Поэтому христианская любовь к ближнему в принципе исключает ненависть: невозможно любить одного и ненавидеть другого. Наиболее существенным в христианском понимании любви было то, что она включала в себя также и прощение, и любовь к врагам.

В христианском понимании любви-агапэ так же, как и в платоновском понимании любви-эроса, соединяются отношение к высшему и отношение к ближнему. Однако античная "симпатически-перфекционистская" парадигма этики развивается в "перфекционистски-альтруистическую"; впрочем, ее зачатки прослеживаются уже в аристотелевском учении о дружбе. Если "таинство любви" в платоновском "Пире" заключалось в том, что благодаря эросу человек может взойти по иерархии красоты и совершенства от низшего (любовь к единичному прекрасному телу) к высшему (любовь к высшему благу), то в христианстве любовь к Богу предопределяет и по меньшей мере опосредует любовь к ближнему.

Одновременно происходит, если так можно сказать, этизация любви-агапэ. Ведь эрос античности не просто трансформируется в агапэ христианства. Существенное изменение происходит и в модальности любви. Правда, Сократ у Платона и Ксенофонта лишь внешне не претендует на большее, чем описание любви. Уже акцентированное различение между Афродитой земной (простонародной) и Афродитой небесной, обыгрываемое и Платоном, и Ксенофонтом (а в дальнейшем и неоплатониками), указывает, что не вся та любовь достойна, что люди считают любовью: есть любовь прекрасная (к душе, к вечному, к бессмертию, к Богу), и как таковая она - должная. Таким образом, в античных теориях любви в известном смысле содержится "этика любви". Христианская теория любви изначально оформляется как этика. Христианство явно и настойчиво предписывает любовь. Агапэ (caritas) становится фундаментальным принципом христианской этики.

МЕЖДУНАРОДНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ «ВИДЕНИЕ»

Филиал F 00149 ukr 97

НА ТЕМУ: «Любовь, как ключевое понятие христианской этики»

ПО КУРСУ: «Этика в лидерстве»

Студентки 3 курса

Ивановой Ирины

февраль 2013г.

ВВЕДЕНИЕ 3

1.ПОНЯТИЕ ХРИСТИАНСКОЙ ЭТИКИ 5

2.ЛЮБОВЬ - ОСНОВНОЙ ПРИНЦИП ХРИСТИАНСКОЙ ЭТИКИ 8

3.ЛЮБОВЬ В ЦЕРКВИ 16

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 18

БИБЛИОГРАФИЯ 20

ВВЕДЕНИЕ

Человечество потратило много времени и сил на то, чтобы ответить на вопрос о том, что есть добро, а что зло; что является моральным, а что аморальным поступком? Для человека эта задача оказалась не по силам. Перед человеком стоял один и тот же вопрос: чем руководствоваться в принятии решения? Это очень серьезная проблема, потому, что в настоящее время в мире множество всевозможных течений, которые противоположны библейскому учению.

Нравственные истины стоят ближе к жизни. Вопросы о том, что хорошо, а что плохо, в чем смысл жизни человека, интересуют всех людей без исключения. При этом необходимо отметить, что существует множество различных этических норм, в том числе и христианских.

Современные этические нормы не признают Библию критерием морали, так как она была написана в другое время и в других культурных условиях. Однако, независимо от любых мнений, Бог остается выше всякой культуры и всякого времени. Его слово, которое записано в Библии, актуально во все времена и применимо ко всем культурам. Христиане могут использовать моральные принципы Библии и в настоящем времени, и в настоящих условиях.

Ежедневно все люди получают огромное количество различной информации. И всему этому люди дают свою оценку и выражают свое отношение. Даже что-то незначительное не проходит мимо мнения человека. В повседневной жизни люди постоянно имеют дело с этикой. При этом они могут этого и не осознавать. Говоря об этике, имеются в виду поступки человека и оценивание эти поступков. Если поступок нравится, то люди говорят, что это хорошо. Если же нет, то это плохо.

В настоящее время этике уделяется очень много внимания. В современном мире почти все понятия этики или подвергаются сомнениям, или отвергаются полностью. Любовь и этические принципы и нормы неразрывно связаны, как во взаимоотношениях Бога с человеком, так и во взаимоотношениях человека с человеком. Люди хотят быть независимыми и самостоятельными. Определяющим фактором в их поведении и отношении к жизни и к людям является эгоизм, а не любовь. Верующие должны быть образцом христианской этики. И их отношение к жизни и к людям должно определяться отношением любви.

Часто задается такой вопрос: что значит быть христианином? На этот вопрос есть много разных ответов. Но все они сводятся к одному: быть христианином - значит следовать за Христом во всем. Бог - есть любовь. И именно любовь включает в себя все добродетели. Она делает каждый поступок красивым и ценным. Поступки, движимые любовью, являются поистине духовными, потому что определены они мотивом, а не результатом.

В данной работе будут рассмотрены такие вопросы, как понятие этики и любви, как необходимого составляющего любых отношений.

1. ПОНЯТИЕ ХРИСТИАНСКОЙ ЭТИКИ

В словаре Ожегова дается такое определение этики: «этика: совокупность норм поведения» . Иными словами - обычное или привычное поведение. Понятие этики и морали неразрывно. Этика - это наука, изучающая и дающая подтверждение нравственным поступкам людей. То, как люди мыслят, проявляется в их нравах. В то же время нравы определяются определенным образом мыслей. Отсюда становится ясным, что этика - это воплощение моральных взглядов.

Основным источником христианской этики является - Священное Писание. «Христианская этика - это осознание моральных поступков, основанное на том, что нам предписывает Священное Писание» . Господь является Законодателем этических норм и правил. Совершенный Бог дал человечеству совершенный стандарт, который остается неизменным на протяжении всей истории земли.

Доктор Рональд Л. Берниер в своей книге «Оттенки серого» пишет: «Задача христианской этики заключается в определении, что согласуется с

Божьим характером, а что нет. Таким образом, отправной точкой христианской этики являются не правила, но образ Христа и формирование церкви в соответствии с Его образом. Высшим благом для человека является исполнение Божьей воли» .

Христианская этика считает, что важно не только отношение к окружающим, но и внутренне состояние человека, его мотивация. Она богоцентрична. Христианская этика учит не грешить. Поступать морально - значит поступать в соответствии с нормами, которые установил Бог. Зная эти нормы, человек сам делает выбор, как ему поступать и несет за этот выбор ответственность. Выбор этот рассматривается с позиции добра и зла.

Люди, пройдя какую-то часть своего жизненного пути в греховном мире, приобрели негативный опыт: ненависти, мщения, зависти. Они научились защищаться, гневаться, раздражаться, ненавидеть и не прощать друг друга, лгать и завидовать. И когда люди принимают Иисуса Христа Господом и Спасителем, они приносят весь этот багаж с собой. Но теперь необходимо отдать все это Иисусу Христу и принять от Него любовь, и научиться от Него любить: «Бог сотворил человека по Своему образу. Его главный закон для человека заключается в том, чтобы человек был отражением образа Бога и становился подобным Богу в своем характере, демонстрируя любовь, исполняющую Его заветы, верность, исполняющую обязательства, надежную правдивость, заботу об обществе, выражающуюся в правосудии, и сбалансированный порядок со страстными желанием исправить злоупотребления, а также праведность, которая стремится во всех взаимоотношениях поступать честно и ответственно» .

Апостол Павел писал о ветхозаветных заповедях, что они были необходимы для того, чтобы люди могли определить, что такое грех: «Но мы знаем, что закон, если что говорит, говорит к состоящим под законом, так что заграждаются всякие уста, и весь мир становится виновен пред Богом, потому что делами закона не оправдается пред Ним никакая плоть; ибо законом познаётся грех» (Рим.3:19,20) .

Но даже самое неукоснительное соблюдение всех законов и предписаний, не может принести спасение. Спасение возможно только через принятие Иисуса Христа Господом и Спасителем. Если внимательно изучить мировые религии, то можно заметить, что моральные принципы присущие христианству, в том или ином виде присутствуют и в них. Главным отличием является непосредственное участие Бога в спасении человечества. Мировоззрение последователей Христа основывается на вере в то, что Сын Бога Живого пришел с Небес на землю во плоти. Перенес страдания за грехи всего человечества, был распят и воскрес. Жизнь Христа, Его поведение и отношение к окружающим является примером для Его последователей. Христианская этика - это не свод правил и не система теоретических принципов, а измененное светом Божьего Слова сознание и принцип жизни христиан: «Действовать на основании принципа – значит не попадаться в ловушку чувств, ощущений, эмоций, потребностей, желаний. Это значит, исходя из Слова Божьего, основывать свою жизнь на том, что правильно, и не основывать на том, что ошибочно» .

Этика – это наука о правильном отношении человека к Богу, к другим людям и к своему жизненному пути. Главным этическим принципом во взаимоотношениях человека с Богом является любовь к Нему. Самая первая и важная заповедь гласит: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею» (Мк.12:30) . Главный этический принцип во взаимоотношениях с другими людьми – это любовь к людям. Этика – это стержень духовного развития. Именно вокруг этого стержня формируется и растет все остальное, что образует духовного человека: знания, навыки, духовные и душевные способности и другие качества. Основой этики является любовь.

2.ЛЮБОВЬ - ОСНОВНОЙ ПРИНЦИП ХРИСТИАНСКОЙ ЭТИКИ

Часто люди в построении отношений отталкиваются от неверной точки отсчета - от самих себя. И это очень распространенная ошибка. Такая сосредоточенность на себе не способна строить этически-правильные, полные любви отношения с людьми. Человек не является автором Вселенной. Рик Уоррен в книге «Целеустремленная жизнь» пишет: «Множество людей пытается использовать Бога в качестве средства для самореализации, но ведь это полностью противоположно естественному ходу событий и поэтому обречено на провал. Мы сотворены для Бога, а не наоборот, и жизнь заключается в том, чтобы позволить Богу воплотить Его замыслы в нас и через нас, а не в том, чтобы пользоваться Им в своих интересах» .

Господь Иисус Христос видел, насколько человек сосредоточен на самом себе. Забота о собственном благополучии, о питании, об одежде заслоняла собой Бога. Поэтому Господь учил: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф.6:33) . Бог - единственный источник жизни. Поэтому искать Его правды и Его Царства - это искать Его правления в жизни христианина. Это очень важная и ответственная истина, приняв которую, человек обретает мир с Богом, радость и покой. В Писании говорится: «Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем» (1Ин.4:16) . Любовь – это центр Божьего естества. Бог обладает совершенной любовью ко всему Своему творению, без исключения. Божья любовь - это акт Божьей воли, а не просто эмоции. Всевышний так сильно возлюбил человечество, что, не смотря на непослушание, дал шанс на спасение, отдав Сына Своего, как совершенную жертву за грехи людей. Иисус Христос, обладая в полной мере божественным характером Отца, пошел на смерть не из чувства долга или ответственности, а руководствуясь исключительно любовью. И своим ученикам и последователям Он дал повеление любить друг друга: «Заповедь новую даю вам: да любите друг друга; как Я возлюбил вас, [так] и вы да любите друг друга» (Ин.13:34) . Иисус также сделал акцент, обозначил главное правило общения в духовной семье: «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин.13:35) . И послушание Богу, и соблюдение Его этических норм должно исходить из сердца полного любви.

Этические нормы определяются характером Господа. В свойствах характера Бога выражается Его природа, Его сущность. Бог наделил человека возможностью жить и поступать в любви: «Потому что любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам» (Рим.5:5) . Человек, который отдал свою жизнь Иисусу Христу, на протяжении всего пути учится жить в любви и поступать по любви. Это не очень легкая задача. На этом пути встречается много разочарований и падений. Но любящий Бог предусмотрел для каждого человека шанс выйти из неудачи и продолжить путь заново. Бог всегда дает шанс искренне раскаивающемуся грешнику быть преобразованным и вновь сформированным. Его прикосновение к человеку и есть прикосновение любви. Этика любви никогда не разрушает. Этика любви имеет только созидающую силу.

Спасение – это начало тесных отношений с Богом, которые строятся и углубляются в течение долгого времени. Бог желает, чтобы люди полюбили Его, ответили на Его любовь. И чем больше христиане растут в познании Бога, тем больше приходит осознание, что Бог дал все, что мог только дать, когда пожертвовал Своим Единственным Сыном ради того, чтобы простить грехи людям. Великая жертва Иисуса Христа – это наивысшее проявление Божьей любви Бога к Своему творению. «Бог позволил Иисусу стать человеком, чтобы Он смог полностью ощутить Свое собственное творение, а затем освободить человека от самообвинения и стыда – формы рабства, которая становится следствием признания человеком собственных прегрешений. Но когда человек смотрит на свои прегрешения в свете совершенного Иисусом, то этот процесс ведет к покою и способности расти в Боге» .

Слово Божье говорит: «Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди» (Ин.14:15) . Если христиане любят Иисуса Христа, то сама любовь подтолкнет их автоматически жить и поступать по Его заповедям. Заповеди, которые не могли выполнять люди, живущие во времена Ветхого Завета, становятся выполнимыми, благодаря силе Божьей любви, которая наполняет людей. Не случайно Бог поместил в Писании примеры того, как Его любовь, Его вмешательство возвращали людей к первоначальному Божьему замыслу. Писание повествует, о том, как Петр был разрушен, когда отрекся от Христа. Павел был разрушаем фарисейской самоправедностью. И сегодня грех и непослушание Божьей воле, Его замыслу разрушают христиан, уводя их от первоначального Божьего замысла.

Этические заповеди в целом говорят о том, что отношения между людьми должны строиться в любви, милосердии и справедливости. В этих заповедях заложен принцип равенства людей перед Богом и их ответственность перед Ним за поступки в отношении других людей. Любовь, как ключевое понятие христианской этики существует не только в отношениях Бога и человека, она так же актуальна в отношениях человека с человеком.

Новообращенный христианин приходит в церковь, в Божью семью в надежде обрести мир, покой и цель в жизни. Люди, пораженные грехом, разрушены. Многими людьми движет чувство вины. Чувство вины держит людей в прошлом, не позволяя им жить настоящим, мечтать и строить планы на будущее. Человек, движимый чувством вины, бессознательно отдает свою жизнь этому чувству. Любовь и этичность - два основных качества христианина, необходимые, чтобы помочь разрушенному человеку войти в Божье предназначение.

Только Божья любовь, излитая в сердца людей Святым Духом в состоянии вывести человека из тупика проблем и неудач в Божье предназначение.

Любовь отвечает всем требованиям христианской этики: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит» (1Кор.13:4-7) . Любовь не имеет эгоистических корней, она всегда готова отдавать. Неподражаемый пример любви показал Бог, отдав Своего Сына. Любовь Бога не выглядела, как развлекательная прогулка по Эдемскому саду. Господь Иисус Христос пришел на землю, чтобы стать жертвой за грех, и искупить человечество от власти греха. Бог отдал Сына, чтобы приобрести человека.

Когда у Иисуса спросили о первой из всех заповедей, Иисус ответил: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею… Возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мк.12:30,31) . В Божьем Царстве абсолютно все и вся сводится к этой истине. Вот почему Иисус заповедал Своим ученикам любить друг друга, как Он любит. Для Его учеников это простое учение было новым основанием, на котором будут строиться остальные духовные истины.

Описание работы

Этические нормы и моральные устои жителей земли изменялись в зависимости от времени, в которое они жили, от места, где жили и от окружения. В обществе людей формировались этические нормы свойственные именно этим сообществам. Оценка поступков большинством была мерилом и определяла границы морали. Но человеческая этика далека от Божьих моральных принципов. Не возрожденные люди не могли создать такие этические нормы, которые уберегли бы общество от гибели. Лишенные славы Божьей, люди оказались незащищенными перед лицом греха и смерти. Грех извратил путь человека, и ведет его в тупик неисполнения Божьего предназначения.